Гражданская война глазами очевидцев

В нашей жизни есть много вещей и событий, которые мы считаем известными, очевидными и, пожалуй, в той же мере посторонними, отделенными от нас. Таким предметом зачастую представляется история страны. Повествование об отдельных событиях воспринимается как абстрактная информация, не имеющая отношения к реальной жизни.

Однако история намного ближе к жизни, чем может показаться. Описывают её зачастую обычные люди, они же создают документы, отражающие их участие в реальной жизни, которая в действительности и есть наша история.

Подобные документы, позволяющие увидеть, как отразилась история страны в жизни человека, включены в фонд Новосибирского горисполкома, находящегося на хранении в Новосибирском городском архиве. В фонде сформирована опись личных дел уволенных работников Новосибирского горисполкома. В 2019 году в составе личных дел были выявлены несколько десятков автобиографий, написанных в 1925-1946 годах участниками гражданской войны.

На первый взгляд, ничего необычного они собой представлять не должны. Почти все представители среднего и старшего поколения в нашей стране писали автобиографии при поступлении в вуз или на работу. Казалось бы, абсолютно неинтересный и уж, конечно, формальный текст. Тем не менее, именно в таких текстах можно найти, например, информацию о гражданской войне в России, о том, как в советском обществе было принято её помнить, воспринимать и изображать. Эти исторические источники интересны тем, что бывшие участники войны рисуют картину, далекую от изложенной в учебниках, показывая события под другим углом. Мы видим не войну, как абстрактное явление, а жизнь реальных людей в условиях войны.

Одна из самых серьезных задач для современника этих событий – необходимость постоянно делать выбор и принимать его последствия. Человек выбирает, воевать или не воевать; воевать за белых или за красных; оставаться на стороне, которую выбрал (которая выбрала его в процессе мобилизации) или перейти через линию фронта, реальную или условную. В большинстве представленных автобиографий момент такого выбора присутствует. Для иностранцев он осложняется принятием решения о невозвращении на родину.

Разумеется, этот выбор имеет свою цену: человек, дезертировавший из армии Колчака, должен был скрываться в степях зимой, его родственники могли подвергаться если не репрессиям, то давлению в каком-то виде; уклонист, даже придавший законный вид своему действию (поступление на службу в милицию), мог оказаться под арестом.

Выбор «своей» стороны так же имел свою цену. Человек, совершив такой выбор, терял даже видимость свободы действия. Свою жизнь в армии люди зачастую описывали при помощи глаголов: «брошен», «переброшен», «передан в распоряжение», «направлен». Наиболее заметен этот аспект жизни при передвижении частей и соединений РККА. География деятельности бойца могла быть весьма обширной: движение из Забайкалья в Якутию, а потом – на Енисей, или из того же Забайкалья на Южный Урал, затем - в черноземную полосу России, или с русского севера в Иркутск и Монголию – это своего рода норма перемещений человека в период гражданской войны.

Из приведенных текстов можно увидеть, что и командование, и бойцы считали нормой переброску групп солдат и индивидуально с одного театра военных действий на другой, или (у красных) передачу военнослужащих в ведение ВЧК и гражданских учреждений.

Судьба человека на этой войне могла определяться даже не приказами, а произволом ближайшего воинского начальства. Так автор одной из автобиографий, отправившись по приказу командования фронтом к новому месту службы, был задержан командой по отлову дезертиров и, несмотря на наличие соответствующих документов, был направлен в другую часть, в составе которой и находился до июня 1921 г.

Воюющие лагеря, как видно из автобиографий, занимались пропагандой, пытаясь привлечь к себе людей или отвлечь их от какого-то действия. Стремление воздействовать на сознание солдат, реальных или потенциальных, не означало, тем не менее, что людей рассматривали как личностей. Напротив, для обеих сторон солдат – исполнитель функции. Его мировоззрение, политические предпочтения не интересовали тех, кто вел большую игру. Дезертиров обе стороны в случае поимки просто возвращали в строй.

В силу такого отношения к людям, в колчаковской армии находилось довольно много солдат, по меньшей мере, не симпатизировавших Колчаку. В результате в автобиографиях можно увидеть свидетельства переходов солдат к красным, - единичных, мелкими группами и массовых, до роты. Естественно, автобиографии описывают только переходы от белых или зеленых к красным. Информация, содержащаяся в документах новосибирского городского архива, свидетельствует о том, что переходы эти происходили в разных обстоятельствах и, вероятно, с разной мотивацией. Часть переходила к красным летом 1919, кто-то – в октябре-ноябре того же года, нашлись и те, кто попал в ряды РККА в январе 1920 года, когда армия Колчака перестала существовать.

Автобиографии частных лиц проливают свет и на участие иностранцев в гражданской войне в России. Если участие на стороне белых прослеживается в общих чертах, например, упоминается польская дивизия на службе у Колчака и описываются некоторые перемещения войск чехословацкого корпуса, то участие в боевых действиях на стороне красных может быть представлено даже автобиографиями бывших или несостоявшихся иностранных граждан.

В фондах архива пока удалось найти одну автобиографию, написанную бывшим латышским стрелком, и две, оставленные бывшими пленными венграми-интернационалистами, воевавшими за большевиков и оставшимися в РСФСР и СССР.

Наконец, обращает на себя внимание лексика, при помощи которой участники гражданской войны описывали её в 1930-х – 1940-х годах. Она отражает общественное сознание этого времени, принятый на тот момент способ восприятия и оценки гражданской войны. Автобиографии частных лиц показывают, насколько был важен «правильный» образ войны для государственной идеологии, насколько авторы текстов стремились или, наоборот, - не стремились привести свои воспоминания о войне в соответствие с её советской трактовкой.

Все перечисленные аспекты, и не только их, можно увидеть в скучных, на первый взгляд, и достаточно формальных автобиографиях.

Всего на данный момент обнаружено более восьмидесяти автобиографий, более полутора десятков из них представлено на выставке. При отборе документов для публикации на сайте использовались два основных критерия. Во-первых, - информативность повествования об участии автора в гражданской войне. Во-вторых, - наличие уникальной, не повторяющейся в других автобиографиях, информации.

Кроме того, максимально, насколько возможно, представлены рукописные тексты, чтобы читатель мог увидеть источник, манеру письма, степень грамотности автора, его отношение к написанному тексту, прикоснуться к эпохе и почувствовать себя в роли исследователя.

Белкин Михаил Лаврентьевич. Заведующий выплатным пунктом Горсобеса. 

Голос Владимир Евгеньевич. Экономист-плановик Горместпрома. 

Евдокимов Дмитрий Иванович. Управляющий трестом местной промышленности Первомайского района г. Новосибирска. 

Евдокимов Леонид Иванович. Старший инспектор новосибирского Горфо. 

Клочков Андрей Петрович. Председатель Эйховского райсовета г. Новосибирска. 

Кобыльских Иван Григорьевич. Временно исполняющий обязанности председателя Горплана Горсовета г. Новосибирска. 

Колен Аарон Абрамович. Врач-окулист, военврач 1-го ранга. 

Назаров Василий Васильевич. Старший инспектор Госстройконтроля. г. Новосибирска. 

Павлов Павел Акимович. Счетовод-бухгалтер заготконторы «Пищеторг». 

Постников Иван Ефимович. Начальник отдела кадров Гортранстреста. 

Синявский Георгий Андреевич. Инженер по проектированию и организации работ. 

Скобелев Александр Николаевич. Председатель Горплана Новосибирского Горсовета (к моменту написания автобиографии – бывший). 

Таушканов Павел Андреевич. Председатель артели «Дружба». 

Трубников Андрей Николаевич. Бригадир. 

Фекстэ Эдуард Иванович. Коммерческий директор фабрики. 

Шидловский Прокопий Дмитриевич. Механик (Заведующий гаражом) Гордорконторы. 

Шинко Степан Дмитриевич. Начальник отделения (бывший) спецторга в Кош-Агаче.